Будущее с «железным топором»
Материал — лауреат конкурса «Галактика Маклюэна», приуроченного к 100-летию «Пророка из Торонто». Конкурс был объявлен Информационным Центром «Канадская библиотека», кафедрой зарубежной журналистики и литературы и кафедрой теории и экономики СМИ факультета журналистики МГУ, при участии Посольства Канады. Внушительно?:)
Кто, собственно, такой Маклюэн? Маршал Маклюэн считается самым крутым Канадским ученым и в этом году ему стукнуло бы 100 лет. Основная его заслуга — он придумал ни много, ни мало... Интернет. Он не создал его технически — он описал его суть, его логику, предсказал появление коммуникационной среды, которая превратит весь Мир в «глобальную деревню» и напророчил последствия этого превращения.
Вот, собственно, работа Валеры Вофта, ставшая лауреатом конкурса. Лауреат — не победитель, но быть отмеченным на конкурсе такого уровня, это уже очень круто. Работа основана на одном интересном примере из книги Маклюэна «Понимание Медиа». Там она рассказывает о том, как колонизаторы, приплывшие в Австралию, из лучших побуждений решили раздать всем аборигенам железные топоры, мол так удобнее будет. Откинули аборигены свои очень ценные каменные топоры (коих было пара штук на селение), взял каждый по железному... и их цивилизация рухнула.
Будущего нет. О нем уже не мечтают дети, о нем не пишут книги, его уже не снимают в кино. Ушла абстрактность Будущего, его недостижимость, эфемерность. Будущее погребено под бесчисленными IPhon’ами и iPad’ами, запутано километрами оптоволокна. Будущему не пробиться сквозь терабайты информаций всемирной паутины... да и зачем? Все Будущее, о котором я хочу знать — вон там, в микросхеме шумящего рядом системного блока моего компьютера. Мы уже в Будущем. Добровольно? Не думаю. Смирились? Думаю, да.
Что есть наше прошлое? Или, выражаясь по-Маклюэнски, что мы видим в зеркале заднего вида? Начало двадцатого века — железо и пар, середина прошлого века — забавные карточки с дырками и радиолампы... Я вижу
Думаю, Маклюэн если не боялся «технологий», то относился к ним с определенной настороженностью: в них он видел «железный топор» нашего времени — разрушителя прошлого и творца нового мира. Может ли одна маленькая штука с кнопочками перечеркнуть всех мыслителей предшествующих десятилетий, революционеров своего времени? А вы спросите у десятилетнего человека «кто изобрел паровоз или телефон?» — думаете, он ответит? А спросите, кто глава Microsoft... Прошлое сжалось с нескольких десятилетий до нескольких устаревших моделей сотовых телефонов. Можно популистски вздыхать, мол, как это плохо, когда молодежь не помнит, кто стоял у станков Мира современного. Но есть резонный вопрос — а нужно ли это помнить, когда Настоящее смогло вобрать в себя Все, тем самым лишив нас необходимости помнить и возможности мечтать.
Где наше Настоящее? Настоящее в комнате, где я нахожусь? Или это все то, что имеет материальное воплощение в одно мгновение с моим существованием? Или это все то, о существовании чего я могу догадываться — мои руки не могут взять это, но мысль способна дотянуться до этого за считанные доли секунды... А если это есть, но я об этом не знаю, или это мне просто не интересно, ЭТО — Настоящее? Давайте признаем — если «галактика Гуттенберга» породила черную дыру Национализма, то «галактика ________ (Гейтса, Джобса, Цукерберга — по вкусу)» породила черную дыру Эгоцентризма и Эгоизма, куда нас всех в большей или меньшей степени, но затянуло. Пусть это назовут ограниченностью, но теперь, ни одна книга, ни один человек со званиями и регалиями не может говорить нам, что есть Настоящее. Наше Настоящее — это то, что мы сами таковым делаем. Я уже допустил множество сносок на людей и технологии, которые можно обобщить словами «Компьютеры» и «Интернет» — вот он, тот самый Эгоцентризм. В моем Настоящем нет ученых, создавших Большой Адронный Коллайдер, или открывших Графен — это не мое настоящее, равно как и нет для меня приставок «Wii» и «IPhon’ов», хотя большая часть моих друзей не мыслит жизни без этих гаджетов. Мои друзья говорят мне — «Ты обезьяна, лезь обратно на дерево», а я отвечаю — «Мне это не нужно» и отправляю очередной трек электронной музыки на свой MP3. Каждому свое Настоящее.
Когда наше Будущее? А Будущего нет. О нем уже не мечтают дети, о нем не пишут книги... А давайте попробуем представить, что нам может принести технология следующих нескольких лет — новые телефоны, более тонкие телевизоры, создание более практичного искусственного сердца. Да, все это мы можем прочесть в завтрашних газетах, но является ли это будущим? Я думаю — нет. Экспансия Настоящего удалась.
Будущее — дерзость. Не апгрейды и новые версии существующего, а видение образов мира изменившегося; не переосмысление, а сотворение. Первое десятилетие 21 века породило что-то доселе невиданное в нашей Истории — кризис, кризис веры в Будущее. Кому-то эта вера просто не нужна — в тоталитарном Настоящем вполне комфортно. Другие же, замечая попытки создать что-то новое, агонию мысли, начинают сомневаться в самой возможности «железного топора» нашего века. Загляните в витрину любого магазина, о каком Будущем может идти речь, если большинство самых актуальных технических новинок — это отретушированное глянцем Прошлое? Человечество с фанатизмом пыталось сделать все максимально доступным для себя — пульты управления, кнопочки, джойстики, провода — мы практически полностью себя обездвижили. Но теперь функции нашего же тела, с которыми мы когда-то добровольно расстались, феерически возвращаются к нам в устройствах, наперебой называемых революционными. Мы не сидим на диванах с джойстиками — мы бегаем с ними по комнате и размахиваем руками; мы уже не рассказываем друзьям, что можем набирать СМС одним пальцем — нам нужны полноценные клавиатуры в сотовых телефонах; кликать компьютерной мышкой — твой планшетный компьютер сделает все по первому прикосновению! Мы вновь хотим видеть результат нашей деятельности, вкладывать в действие больше смысла, вернуть нашему движению функцию производства, а не руководства. Сейчас это называют новыми технологиями. Вряд ли наши деды, замахиваясь топором на очередное деревянное полено, могли предположить, что их внуки будут пищать от возможности сделать что-то руками. Вот оно, наше будущее, наше новое — хорошо забытое старое.
А что остается? Остается ждать. Ждать человека, который встанет (...или восстанет) и скажет: «Вот источник безграничной энергии», «Я знаю, как перемещаться в пространстве со скоростью света», «Это вакцина от всех болезней». Удар «железного топора» будет такой силы, что Мир существующий разлетится на куски, и я бы с удовольствием посмотрел на это со стаканом попкорна и колой. Изменится все, и этого ждут, этого уже не боятся. Я думаю, куда страшнее жить в Мире, который, упиваясь своим тщеславием, стоит на месте.
И что остается. Остается ждать. И я очень надеюсь, что еще успею написать про человека, который вернет Миру Будущее.
