Хелависа: «У нас вневременная философия творчества»

Хелависа: «У нас вневременная философия творчества»

30 марта в Абаканском дворце молодежи состоялся долгожданный концерт известной российской фолк-рок группы «Мельница». Музыканты привезли в столицу Хакасии ретроспективную программу «Мельница 2.0», посвященную своему 20-летнему юбилею. За пару часов до выхода на сцену бессменный лидер группы Наталья О’Шей, более известная как Хелависа, пообщалась с Репабликом.

— Вы с группой только что вернулись из Красноярска. Расскажите, как вас там встретили? Какая была реакция публики?

— Ну, мы не только из Красноярска приехали. Мы начали свой тур с Хабаровска, потом у нас был Владивосток, а затем очень тяжелый перелет через Хабаровск в Красноярск. И вот мы здесь. В Сибирь мы ездим практически каждый год. У нас здесь большие, хорошие отношения уже лет одиннадцать. В Хакасии мы первый раз.

— У группы сейчас очень напряженный график. Концерт, перелет, снова концерт. Скажите, где берете энергию для частых выступлений?

— Мы спим. Конечно, на концерте мы заряжаемся. Энергообмен со зрителем необходим. Но если музыкант выходит на сцену потерянный и пустой, то этого, разумеется, не получится. Поэтому я всегда говорю, что вокалист должен спать. Нельзя, естественно, выходить на сцену голодным. Еще желательно тренироваться. Вот, например, сегодня я час потратила на скакание по номеру — делала упражнения с собственным весом и эспандерами. Некоторые товарищи у нас ходят в спортзал. Если есть возможность, мы ходим гулять. Проветриваемся, так сказать.

— Общаетесь с поклонниками? Раздаете автографы после концертов?

— У нас целых три «Инстаграма»: официальный «мельничный», официальный «хелависный» и мой личный аккаунт. Это те площадки, где я периодически поклонникам отвечаю. Раньше мы давали автографы, но это отжирает очень много времени и сил. А еще зачастую мешает техникам убирать инструменты со сцены. Это задерживает, особенно, если у тебя поезд в одиннадцать вечера. Из соображения энергономии мы пришли к тому, что после концертов наш директор собирает цветы и пластинки для автографов, и приносит нам в гримерку. Пластинки и плакаты подписываем, потом он их возвращает.

2019-03-30_00010.jpg

— Читала в других интервью, что вы как-то особенно пишете свои песни. К примеру, делаете заметки в телефоне?

— А кто не делает? Это нормальная писательская работа, обычный труд любого поэта: что-то пришло в голову — тут же делать заметки. Как Маяковский распихивал комочки салфеток по штанам, как Пикассо зарисовывал какие-то детали на салфетках в парижских кафе. Это нормальная работа, в этом нет вообще ничего особенного. Обычный ремесленный труд.

— Есть любимая песня из тех, что вы написали?

— У меня много таких. Я очень люблю «Королевну», «Прощай». Есть любимая песня «Шей», с последней пластинки «Люцифераза».

— Как вы решаете, какая песня войдет в репертуар «Мельницы», а какая останется с Хелависой?

— Раньше, когда у нас был несколько другой состав «Мельницы», я во всем зависела от людей, которые делали аранжировки и, соответственно, те вещи, которые получались в аранжировках, они уходили в «Мельницу». Те вещи, которые совершенно не получались — уходили в стол или в мой сольный проект. Сейчас мы можем уже позволить себе быть более разборчивыми и принимать решения, на каком проекте мы концентрируемся в данный момент. Когда мы хотели сделать большую запись кельтской музыки, решили, что она выйдет под лейблом «Хелависа». Дальше сделали диптих «Алхимия» и «Химера» — «Альхимейра» для «Мельницы». Потом мы с Сергеем Вишняковым решили сделать именно под лейблом «Хелависа» такой бескомпромиссный электро-акустический альбом, где не предполагалось звучание остальных инструментов «Мельницы». То есть, это не было обусловлено материалом, это было обусловлено выбранной нами концепцией звучания. Соответственно, мы начали писать именно такие песни. Сейчас мы начали работать над новым материалом. Он уже будет снова «мельничный».

— А сами что сейчас слушаете?

— Давайте посмотрим (листает плейлист в смартфоне). Я слушаю последний альбом Zventa Sventana — «Мужа дома нету», U2 — innocence + experience дилогию, сборник пиратских треков Rogue’s Gallery, который продюсировали режиссер «Пиратов Карибского моря» Гор Вербински и Джонни Депп, «Горгород» Оксимирона, Florence and the Machine, «Галя ходи» ДДТ, «Резонанс» часть 1, часть 2 — Сплина, «Время N» Гребенщикова, два последних альбома Роберта Планта — Carry Fire и Lullaby and the Ceaseless Roar, Эда Ширана я слушаю в большом количестве.

2019-03-30_00017.jpg

— Что еще, кроме музыки, вас вдохновляет?

— Путешествия, конечно.

— Слышала о вашей любви к Грузии. Почему именно она?

— Вам просто стоит туда съездить, чтобы понять. Я многократно там бывала, регулярно туда езжу отдыхать к друзьям. К сожалению, работы в Грузии у нас нет.

— Что самое приятное и самое тяжелое в вашей работе?

— Самое тяжелое, наверное, это логистика. Она иногда бывает чрезвычайно кривая. Мы прилетели в Хабаровск, где разница во времени семь часов с Москвой, и нужно в тот же день играть концерт. Потом на следующий день еще перемещаться. Все эти перелеты, переезды... С ними достаточно сложно справиться. Поэтому приходится много спать, включать спорт — хотя бы в планке постоять минуты три.

Самое приятное — это сам процесс творчества. Мне даже не настолько приятно стоять на сцене и получать аплодисменты от слушателей, сколько написать новую песню, сложить ее по форме. После этого сидишь такой с коллегами: «А-а-а, у нас новый ТРЕК!». Особое ощущение, когда ты что-то сотворил — об этом у меня, собственно, есть песня «Шелкопряд», как раз именно об этом моменте. Вот что-то было твоими мыслями, твоим вдохновением, твоими плотью и кровью — оно отделилось от тебя, стало самостоятельной сущностью. И оно останется после тебя.

2019-03-30_00080.jpg

— «Мельнице» в этом году исполняется 20 лет. К чему она пришла? Какой она была раньше и какой стала теперь на ваш взгляд?

— Группа 20 лет назад была осколками другого коллектива, который, неожиданно для себя, оказался на сцене. Никто из нас друг с другом особо не дружил, потому что нас наняли для работы. Мы попытались работать вместе. Естественно, что от первоначального состава не осталось ни одного человека. И очень долгое время потребовалось для того, чтобы собралась та команда, которая есть сейчас — люди, которым я полностью могу доверять, и которые могут доверять друг другу. Это касается не только тех, кто стоит на сцене, но и нашей технической группы. От них мы очень-очень во многом зависим. Это и режиссер в зале, и режиссер мониторного пульта и, конечно, художник по свету, и техник, и директор. Получается, что у нас пять человек на сцене и пять человек за сценой. Они обеспечивают все шоу.

За эти годы мы пришли к определенным профессиональным умениям, пришли к саунду, к гибкости в саунде. Мы можем себе поставить задачу и добиваться ее выполнения, а не идти на поводу: «а давай попробуем еще вот этот инструмент, посмотрим, что получится».

— У «Мельницы» с каждым годом становится все больше поклонников. Ваши юные фанаты вырастают, но не теряют из виду творчество группы. Как думаете, почему за столько лет «Мельнице» удалось сохранить и приумножить неиссякаемый интерес?

— Я думаю, у нас вневременная философия творчества. У нас нет целевой аудитории. Мои тексты и музыка многослойны. Дети, которые растут на наших песнях, приходят ко мне и говорят: «Ой, я выросла на ваших песнях, я вас слушала в детском саду!». Они с каждым годом обретают в нашем творчестве новые смыслы, находят новые звучания, новые ассоциации. Наши песни подходят им под разные периоды жизни. Наверное, поэтому.

2019-03-30_00113.jpg

10605