Душа за занавесью серебристо-белого дождя
В первых числах февраля в Минусинском Драматическом театре состоялась премьера спектакля «В тени Виноградника» по пьесе Валерия Мухарьямова. Пьеса написана по мотивам рассказа лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера «Последняя любовь». Над спектаклем работал коллектив Минусинского Драматического театра. Осуществлял постановку главный режиссёр Русского Драматического театра — Евгений Ланцов, художник — Олег Абрамов.
Если бы понадобилось определить спектакль одним эпитетом, этот эпитет был бы «красивый». Как ни странно, эта постановка по своей лиричности — не по идее — ближе к рассказу Зингера, нежели к актуальной пьесе Мухарьямова. Трактовка пьесы может предполагать и более грубые прочтения: она насыщена национальным еврейским колоритом и представлениями о нём куда плотнее, чем рассказ-первоисточник. Прочтение пьесы, на наш взгляд, оказалось удачным. Творческий коллектив, задействованный в работе над спектаклем, достиг хорошей сбалансированности: национальное, занимая положенное большое место, не перекрывает общечеловеческого.
В художественном оформлении сцены минимализм, указывающий на скромность, даже скупость быта персонажей, хорошо сочетается с грандиозностью общего замысла. Сразу обращает внимание огромный светящийся экран с видом большого города — уходящих ввысь небоскрёбов. Это открытое, зовущее своей яркостью пространство окна противопоставляется камерности интерьера квартир главных героев, а также закрытости и некоторой ущербности их внутреннего мира. Сценическая условность показывает два окна: одно — в странный, будоражаще-привлекательный и чужой мир небоскрёбов; другое, с занавесью серебристо-белого дождя, — в зрительский зал; и шире — в мир, где мы все живем, в большой мир. Декорации с самого начала погружают в атмосферу, сочетающую в себе одновременно уют и лёгкую тревожность. Предметов интерьера и реквизита на сцене немного, ничего лишнего нет вообще.
«В тени виноградника» — история. Она разворачивается на наших глазах и рассказывает о прошлом героев. Малые истории жизни отдельных людей тонко, почти незаметно, но крепко переплетены с повлиявшей на их судьбы большой, мировой историей и памятью о ней. Спектакль актуален для каждого, кто существует в историческом пространстве и пытается осмыслить свое место в нем. А в этом самом пространстве — куда деваться — живем мы все. Это история не столько о старческой немощи, о последней неудавшейся любви миллионеров, о преследующем человека злом роке, а скорее — о состоянии души, ее болезни и возможности излечения.
Сюжет основной частной истории можно пересказать в нескольких словах. Восьмидесяти двухлетний миллионер Гарри с богатым и неоднозначным, с точки зрения морали, прошлым живет в скромно обставленной квартире, ведет свои финансовые дела по телефону. Из близких людей у него только помощник Марк, который сообщает ему о своем решении уехать вместе с семьей на историческую родину; где-то есть и внук, с которым Гарри не общается. После разговора с Марком о его решении, о собственном настоящем и прошлом, Гарри неожиданно знакомится с зашедшей на огонёк соседкой, богатой вдовой Этель. Она приглашает его на ужин. Гарри и Этель решают пожениться. Гарри с Марком строят планы по приготовлению к свадьбе, но неожиданно узнают, что новоявленная невеста, не в силах забыть своего прежнего мужа, покончила самоубийством. Перед главным героем встает вопрос: как быть дальше.
В игре артиста Александра Израэльсона очень мало старческого. Гарри — в его исполнении — стареющий, но не старый человек, с энергичной речью и движениями. Уже в этой повышенной активности, желчности и при этом некоторой наивности высказываний есть указание на его прошлую жизнь, о которой Гарри и Марк повествуют зрителю: эта жизнь была бурной, до самодурства самостоятельной. Марк (заслуженный артист РФ Сергей Быков) с его заботливостью о жене, о друге-начальнике, выглядит в некоторых эпизодах даже старее, чем восьмидесяти двухлетний Гарри. Главный герой на сцене, особенно в первой части спектакля, постоянно находится в движении, чуть ли не беспрестанно меняя свое местонахождение. Это движение — не только проявление национального и личного темперамента героя: представление об особенностях еврейского темперамента зрителю так или иначе передают все артисты. Гарри делает зарядку и говорит Марку: «А если говорить серьёзно, то я уже привык все делать сам. Вспомни, в Гемаре сказано: безделье ведет к безумию». Он одинок, живет в закрытом мире воспоминаний, скуп, никому особо не доверяет, а потому его иногда могущие показаться лишними передвижения по сцене свидетельствуют ещё о страхе безумия, о болезни и неспокойствии души, бессознательном желании избавиться от внутреннего дискомфорта.
Каким образом ему удается от него избавиться? Через любовь. После очень экспрессивного разговора с Марком Гарри начинает рыться в шкафу и искать фотографию своей когда-то бросившей его за измены и уже умершей жены. Дух его смятен, он называет её по имени «Розалия», спрашивает, где она. Именно в такую минуту и появляется Этель (актриса Галина Архипенкова). Отметим здесь интересный режиссёрский ход, обеспечивающий эффектность её появления: световое сопровождение этой сцены таково, что лицо актрисы некоторое время не видно ни зрителям, ни самому Гарри, который стоит на стамеске спиной к залу, а потому не сразу замечает незванную гостью. Уже так подготавливается образ Вечной Возлюбленной, мотив вечной непреходящей и предопределённой любви, к которой Гарри раньше был глух. Эта самая любовь в одной из сцен второй части спектакля заставит его в диалоге с Марком говорить об Этель словами из «Песни Песней»: «...она прекрасна, Марк. Нет женщин равных ей по красоте. ... Ее зубы — как белые двойни ягнята, вышедшие из купальни, и ни на одном из них нет порока. Её щеки, — точно половинки граната под тёмными кудрями. ... Она похожа на всех, когда-то любимых мной, и лучше их. ... Ее волосы — как овечье стадо, сходящее на закате с горы Галаадской».
Насколько символично звучат слова Адамс (артистка Ольга Малиновская), соседки, во второй части спектакля принесшей Гарри известие о неожиданной кончине его возлюбленной! Ее реплика: «Это уже третий случай здесь. В Америке люди сходят с ума. Вы знаете...» Этель таким образом становится как будто бы случайной и незапланированной жертвой. Оглядываясь на игру Галины Архипенковой, мы понимаем, что Этель, элегантная, хозяйственная, несколько эксцентричная женщина, и до знакомства с Гарри была в расстроенных чувствах и метаниях между жизнью и смертью. Смерть главной героини разрывает замкнутость существования героя. В процитированных выше словах из «Песни Песней» женщина ассоциируется с Родиной, отсюда и непривычные словесные ряды, характерные для стилистики этого произведения. Потому становится объяснима сосредоточенность и светлая грусть Гарри в финале, видение им своего дальнейшего пути: он похоронил женщину, но получил кое-что ценное и вечное: Родиной, в определённом смысле, отныне становится мир, где живут близкие люди его и Этель, когда-то ставшие далёкими. Когда-то Этель с мужем много путешествовали. Теперь путешествовать, восстанавливая разорванные связи, собирается он, вместе с оставшимся в памяти образом Вечной Возлюбленной. Главный герой в исполнении Александра Израэльсона, меняясь внутренне, остается при этом самим собой, его энергичность и жажда деятельности никуда не исчезают. Они перестают распыляться на бессмыслицу и обретают направление.
Да... как уже говорилось выше, этот спектакль не о старости. В какой-то мере он о том, что жить надо полной жизнью, и, более того, жить надо хорошо. Но как увидеть, что хорошо, а что плохо? Как продраться к чему-то настоящему и вечному через путы общественных установок, памяти о частной и общей истории? Трогательный, пытающийся соблюдать традиции Марк, чьи предки были раввинами, а сам он по стечению обстоятельств стал маклером, кажется, что-то об этом знает. Гарри — что-то узнает по ходу действия спектакля. Публика имеет возможность за всем этим наблюдать.
Придя на спектакль «В тени виноградника», зритель сможет увидеть очень хорошую актерскую работу. Яркое, целостное символическое полотно спектакля слагается из множества интересных находок режиссера и всего творческого коллектива. Спектакль, согласно содержанию пьесы, насыщен шутками, так называемым «еврейским юмором»; при этом — очень глубок и серьезен. Во время просмотра возникает ощущение, что публике дана огромная свобода решать, где смеяться, где грустить, а где призадуматься. «В тени виноградника» — спектакль-окно, широко открытое в мир...
Заключительная сцена. Гарри напевает песню, которую ему исполняла Этель во время их романтического ужина. «Кажется, я слышу», — говорит Марк. Занавесь серебристо-белого дождя. Поклон актёров. Лёгкая сумятица чувств от трогательной, доброй, в чём-то смешной, а в чём-то нелепой и страшной истории. Она сменяется светлой грустью.
